02 Ноя Сказка на ночь
Сказка на ночь
— Дедушка-а, сказку-у-у! — затянули внуки в один голос, когда перед сном он зашёл проверить окно и задёрнуть шторы.
— Какую вам сказку? Опять спать не будете, а родители меня заругают.
— Нам страшную, дедушка, ну пожалуйста! — лёжа в кровати,
Ромка высоко поднимал и резко опускал ноги, так что одеяло вздувалось цветастым пузырём.
— Позалуста, — вторила ему младшая сестра Вика, от старания округляя глаза.
— Ну что, про шишигу? — дед выглянул в коридор, потом плотно закрыл дверь и уселся в большое кресло, потеснив целую армию плюшевых зверей.
— Про шишигу ты уже говорил, она не страшная. И шишиг не бывает!
— Да вас, нынешних детей, разве чем удивишь? Вон смотри, у каждого свой фотоаппарат считай в кармане, — дед покрутил в руках сотовый телефон.
— А вот раньше…
Он погасил свет, комната съёжилась, слабый свет ночника в виде божьей коровки придавал всему вокруг тревожно-красный оттенок.
— Так вот, раньше фотографироваться ходили в специальное заведение, фотоателье называлось. И, надо сказать, это было событие!
Снимались, когда в армию например идёшь, или паспорт получаешь. Свадьба, само собой. Или юбилей. Иногда и целый год не ходили, если никаких случаев не было.
Однажды, когда я был не Иван Петрович, а просто Ваня, вот как Рома сейчас, меня повели фотографироваться. А повод был такой, что приняли меня в тот день в октябрята.
Вы, наверное, уж и не знаете, кто это такие, про это отдельную надо сказку говорить.
Ну, это как бы у супер-героев младшая лига.
Ну и праздник это был! Бабушка торт печёт. Все поздравляют. Я в белоснежной рубашке, на груди алая звёздочка. Настроение: ну просто летал, а не ходил!
И вот повели меня такого сниматься на память.
А незадолго до этого мне кто-то из мальчишек рассказал историю про Чёрного Фотографа.
Появляется он всегда неожиданно, в разных городах, в разных ателье.
Если понравишься ты ему, то и на снимке хорошо выйдешь, и потом в жизни тебе везти начинает. Деньги вдруг на улице найдёшь, или клад какой откроется.
Но ты за это ему тоже в чем-то помогать обязан, вроде ученика будешь.
Ну а если не понравишься, то первый признак — плохая фотография выйдет: лицо без глаз или рот набок. И если захочешь пересняться, то он нипочём не согласится, ни за какие деньги.
А потом в зеркале перестанешь отражаться, да так совсем и исчезнешь.
И хотя никто не знал, как выглядит этот Фотограф, были две точных приметы.
Первая: у него и правда вылетала живая птичка.
При чём тут птичка?
Ну раньше так говорили, когда фотографировали: «Внимание, сейчас вылетит птичка!»
Говорили все, а вылетала только у Чёрного.
И вторая примета: на правой руке его, на мизинце — длинный острый ноготь и кольцо с рубином, ярким-ярким, как кровь.
Но в тот день про эту страшилку я и не вспоминал. Просто привели меня в специальную комнату, дядька-фотограф на меня аппарат настраивает, лампы какие-то переставляет.
Комната совсем без окон, вся завешена тёмными пыльными шторами, и от ламп этих стало мне жарко, душно и неуютно.
Знаете, как будто сзади стоит кто-то.
Наконец, дядька велел мне сидеть смирно, улыбаться, а сам накрыл себя и фотоаппарат черной тканью, и глухо так произнес оттуда: «Смотри сюда, сейчас вылетит птичка!»
И тут из-под черной ткани высовывается и ползет к объективу белая костлявая рука, а на мизинце её раскалённым угольком горит печатка с рубином. И коготь длинный тоже ползёт, за ткань цепляется с мерзким таким звуком.
Последнее что помню: сорвал он эту тряпку, а оттуда живая птица прямо на меня.
Дальше всё темно.
Упал, видимо я в обморок со стульчика.
Очнулся уже в другой комнате, вокруг светло, на голове у меня мокрая повязка.
Мама плачет, отец подшучивает преувеличенно бодрым голосом: «Ну ты даёшь, старик! Сняться-то хоть успел? Или снова пойдём?»
— Дед, а фотка-то получилась? — Ромка сидел, подобрав под себя ноги.
Вика уже давно уснула, обняв тряпичного зайца.
— Да в альбоме лежит, самая обычная фотография.
— Значит, это не Чёрный Фотограф был?
— А я и сам не знаю. Я ведь его больше никогда не видел. И никому не рассказывал. Боялся, на смех поднимут, дурачком объявят. И ты не рассказывай, не пугай других детей-то. Будет наша с тобой тайна.
Дед погладил Ромку по голове, поправил ему одеяло и вышел из комнаты.
В кармане звякнул телефон. В сообщении говорилось: «Иван Петрович, на завтра все подтвердилось, фотостудия на Пресне, в два часа, канарейка готова».